КУРГАН ПАВЕЛ

Павел Курган

Сказ о Богатыре Кедро

Зажурчала Томь, защебетали жаворонки. Люди вышли из уютных агысов навстречу теплой, но еще способной окрасить щеки охрой весне. Все начинают готовиться к одному из главных народных праздников – Голове года. По поверьям шорцев, новый год наступает в конце марта. В это особенное время нельзя ни ругаться, ни пить праздных напитков. В эту пору и происходит все, о чем повествует наш сказ.

 

Ирнана

 

Девушка Ирнана, одна из первых вышедшая на просторы еще сонного, снежного леса, шла по тропе. Озираясь по сторонам, смотрела она на березы, сбрасывающие с себя узкие снежные одежды, на осины, тревожно качающиеся и еле слышно скрипящие, будто ворчащие на озорной ветерок.… И наконец, взгляд ее упал на кедр. Гигант стоял посреди заснеженной поляны, преисполненный мудростью и тишиной.

Ирнана, стараясь не потревожить величавого дедушку леса, аккуратно присела рядом. Ей сразу вспомнились чудесные истории бабушки. Бабушка говорила, что ей их поведал этот самый кедр, когда еще сама была молода. Ирнана припомнила прекрасные истории о любви Томи́ и Мрассу, о противостоянии двух богатырей за гордую красавицу Ак Пурбу, о «девках» хозяина тайги, забирающих ветреных молодых людей…

Внезапно тишину оборвал слабый детский крик. Девушка вздрогнула. Нет, то был не крик звереныша, а плач ребенка. Оглядевшись по сторонам, Ирнана начала осторожно обходить обширное древо кедра и вдруг увидела невероятное: на снегу лежал самый настоящий человеческий младенец.

«Откуда он, как он остался жив, не замерз посреди глухого леса? Где же его родные?» – с быстротою ветра пронеслись мысли в голове Ирнаны. Она прижала к себе и пыталась согреть беззащитного сына тайги.

 

Кукушонок Чадыг

 

Прошло много лет. Не только семье Ирнаны, но и всем жителям поселения это брошенное дитя стало родным. Люди ласково звали его «кукушонком», как могли, помогали ему и его молодой матери. Мальчика решено было назвать Кедро, а фамилию дали от матери – Чадыг.

Рос Кедро, словно молодое весеннее деревце, не по дням, а по часам, будто желая поскорее догнать своего величественного древесного «отца». Очень скоро стал удивлять он весь свет силою своей огромной и ловкостью. Отдыхая – народ забавлял, в минуты трудные – как мог, помогал. Да только трудности были несерьезные, житейские. Но предстояло Кедро силу показать свою взаправду, в деле ратном.

Повадились на землю шорскую ходить джунгары. Разоряли поселения мирные, людей добрых обижали, пожитки последние забирали.

Не по нраву богатырю юному проказы монгольские пришлись. Съел он семь мисок ту́тмаша рыбного, выпил три бочки киселя смородинового, закусил подушечкой токчока сладкого, да так и вышел в поле чистое, неприятеля варварского бить.

 

Битва

 

Топнул богатырь ногой по земле-матушке, и тут как тут в три тысячи голов неприятель собрался. Враги глазами орлиными сверкают, уж заранее плоды битвы выигранной пожинают. Все как один луки широкие натянули да обсыпали градом стрел острых воина одинокого. Не шелохнулся богатырь. Поскакали джунгары тогда на конях прямо к Кедро, желая в ближнем бою его одолеть. Тогда богатырь поднял правую руку свою, загреб тысячу воинов джунгарских да и утопил их всех в Томи́-реке. Поднял левую руку богатырь, загреб другою тысячу воинов да так высоко в небо синее подбросил, что больше на землю они и не смогли упасть.

Обомлело войско варварское. Собрались уж завоеватели постыдно поле битвы покидать со всех ног, да Кедро как подпрыгнет, как взмоет до самых облаков в сине небо. Поцеловал красно солнышко на прощание, да и опустился прямо на головы неприятельские.

 

Эрлик и Ульгень

Проломил Кедро телом своим могучим не только все кости вражеские, но и все слои земные, да и оказался он лицом к лицу перед самим владыкой мира подземного, царства мертвых – Эрли́ком.

– Здравствуй, богатырь, — прошипел с улыбкою Эрлик. – Верно, по ошибке попал ты в мое царство: здесь мучаются грешники лютые, укравшие, прелюбодействовавшие, чревоугодничавшие, убившие…

Тут Кедро опустил величавую голову свою.

Эрлик понял, в чем дело, и сказал задумчиво:

– Да ведь убивал ты ради защиты народа своего, а не во зло. Шлю тебя к брату моему, Ульгеню, да отпустит он тебе грехи твои во славу подвигов твоих великих.

И еще, насчет чревоугодия тоже можешь не беспокоиться. Здоровое тело, значит – и здоровая тарелка пелбеней, хе-хе, – насмешливо добавил грозный владыка мертвых. – Садись на ворона моего черного, лети до самого неба, а там уж перехватят тебя белые голуби Ульгеня.

Тотчас оказался Кедро пред великим Ульгенем, животворящим богом небесным.

– Ну, сослужил ты мне службу верную, Кедро. Силу, данную тебе, зря не истратил… Да пора уж тебе на покой, – гремучим, словно молния, но в то же время ласковым голосом обратился бог к богатырю.

– Милостивый Ульгень, – отвечал Кедро. – Спасибо тебе за жизнь мою счастливую да за окончание ее достойное… Но так не хочется мне сторону родную покидать! Не наслушался я еще птичьего пения, ручейка журчания, на земле сырой не настоялся… Отпусти обратно, Ульгень, хоть на один день! Проститься…

– Растроган я любовью к творениям моим земным, и просьбу я твою исполню, богатырь. Но не человеком на землю вернешься, а деревом, и не на один день, а на многие лета земные… – сказал Ульгень.

Так и стоит кедр величественный на земле Кузнецкой, охраняя просторы лесные и наслаждаясь всем тем, что он когда-то при жизни человеческой любил.