«Если Бога нет, то все дозволено»

В редакцию поступают отклики на письмо Валентины Цыбо «Девочка на розовом велосипеде» («Мой город» №29 от 27 июля). Читатели поняли, что речь в письме идет не только о вырванных с корнем цветах, то есть об административных нарушениях, проблема, поднятая Валентиной Семеновной, гораздо шире. Придомовые территории очень часто становятся местом сборищ людей, поведение которых оставляет желать лучшего.
Марина Картавая, социальный работник храма Иоанна Кронштадтского, в своем отклике на публикацию выводит на первый план духовно-нравственную составляющую проблемы.

— Важно поделиться своими размышлениями по поводу заметки Валентины Цыбо. Город разделился на две части: тех, кто активно, в духе полного наплевательства и пренебрежения к человеческим нормам общежития мусорит (если точнее – гадит) на детских площадках и дворах во время своего отдыха, и тех, кто ворчит, возмущается, страдает, вопиет…, но ничего сделать, чтобы остановить это безобразие, не может. И что важно – это все жители одного города, то есть единой малой Родины.
Пристальнее присмотримся к представителям первой группы. Это не оккупанты, не пришлые иноверные супостаты, а доморощенные россияне. Значит, не враги, а свои. Только «не ведают, что творят».
В моем дворе большая детская площадка с тремя беседками – это поистине срамное место: сотни окурков и разного мусора, однако ни одной урны. Раньше они были, но их распинали. Возникают вопросы: «В чем духовная причина этого разрушительного явления? Было ли так всегда? Наблюдается ли такая картина по всей России или это знак лишь отдельных городов? Наконец, возможны ли выходы и какими должны быть меры?
Посмею сформулировать духовную причину: определенная часть городского населения абсолютно не чувствует свой город родным домом, который необходимо беречь, облагораживать, поддерживать порядок и украшать, не признает в горожанах своих сородичей, земляков. На войне, в армии и даже в тюрьме земляки объединяются в братства, а в родном городе – абсолютно чуждые и ненавистные друг другу горожане. Как тяжко!
Возникает парадокс: в своем дворе или квартире люди наверняка так не поступают, а вне дома можно делать нечистоту и не переживать, не смущаться. Этот «водораздел» проходит не в границах города (свой двор — чужой двор), он проходит в душе и сердце человека. Именно оттуда, по слову Евангелия, исходит всякая нечистота и мерзость.
Есть в христианской этике грех – окаменелое бесчувствие или попросту – равнодушие к красоте, святости, добру, переживаниям ближних, наконец, к Богу. Достоевский точно определил: «Если Бога нет, то все дозволено». Дозволено прийти из дома № 3 или № 4 в дом № 10 и там пить, орать, плевать, а после всего – оставить после себя объедки, бутылки, пакеты, всю «мерзость запустения». Это похоже на диагноз «отмороженная совесть», когда не стыдно сделать плохое по отношению к ближнему. Не стыдно, потому что в свой личный кругозор не входят какие-то там жители, чужие дети, старики. Живу по принципу: «Мне сейчас кайфово и ладно». Это явление по-другому называется духовной распущенностью.
У всякого духовного явления есть свои корни. Вот один из них – утрата именно в старшем поколении веры и, как следствие, основы праведной жизни – страха Божия. Проблема глубоко уходит в советские послевоенные времена. Страна созидала и отстраивалась, люди вкалывали на две ставки, дети были переданы на воспитание пионерии и комсомола. О страхе Божием вовсе забыли (когда живешь с чувством «Господь-то все видит, а как Бог на это посмотрит?»). А ведь совесть – понятие духовное, а не идеологическое.
К концу 20 века духовный ресурс был практически исчерпан. Началось время материального накопительства и постепенного отъединения, разобщения людей. Вроде, соседи и земляки, а знать друг друга не хотим, каждый живет своим околотком. То есть жизнь послевоенного поколения вне веры, вне «фактора Бога» сделала свое дело. Дух нелюбви, самости стал нормой общественной жизни, когда в приоритете жизнь ради себя, своего дома, своей семьи. Поколению 90-х и 2000-х не на чем созидать свой дом, свою малую Родину, потому что он не осознается своим. «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж» — сказал пр. Давид (Пс. 126, 1).
Сегодня героями дворовых посиделок становятся не только школьники. Зачастую можно увидеть молодых родителей с пивом и чипсами, а рядом среди окурков, мусора и родительского мата «пасутся» ребятишки. То, что они так скверно поступают, определено бездуховностью старшего поколения, у которого совесть не соотносилась с Богом. Да, это было поколение тружеников, но без духовных, христианских основ вырастить человека чуткого, совестливого невозможно. Идеологические ресурсы исчерпаны, а духовные – в забвении.
Процитирую иеромонаха Романа, автора стихов и песен религиозной тематики:
Без Бога нация – толпа,
Объединенная пороком,
Или слепа, или глупа,
Иль, что еще страшней, жестока.
Что же остается делать? Одно – возвращаться всем, кому дорог город, страна, мир, к тому, кто один созиждет дом, т.е. к Господу. Искать у Него вразумления и тем, кто ведает, и тем, кто не ведает, что творит. Начинать с себя. Если молодые поступают так, значит — совесть спит, очень важно начать молиться за них, как за помраченных, о пробуждении совести. Вообще, если христианин видит безобразие и ничего не может сделать сам, он начинает молить Бога, чтобы Он управил. И помогает! Еще нужно ПРОСВЕЩАТЬ. Особенно тех, кто еще не вышел сам во дворы, сеять, по слову батюшки Серафима Саровского, святое слово и на камнях, и на песке, и на землице, чтобы свежие всходы покрыли собой сорняки. И тогда «мерзость запустения» с Божьей помощью перейдет в радость созидания.
Я не стала говорить о необходимости административных и полицейских мер, они крайне необходимы, но без преображения сердца, без молитвы, без духа терпения и любви мерзость разрушения только обострится».